Дело о неприкаянной душе - Страница 140

140

Михаил Леонидович потряс головой.

– Мне трудно с этим свыкнуться. Я всю жизнь считал, что Рай и Ад – это сказки. Ангелы, черти… Но даже если они есть, то я все представлял себе не так. Нечто… нечто… другое, в общем. Мне трудно объяснить.

– Ну почему, я прекрасно понял, – кивнул дядя. – Вы ожидали нечто необычное и прекрасное, а тут почти Земля. Даже интриги те же. Войны и борьба.

Михаил Леонидович кивнул.

– Да, я примерно это и хотел сказать.

– Что такое Рай и Ад, я объяснять вам не буду. Сами поймете потом. А вот по поводу ваших представлений… Знаете, если бы нас создал Бог, то, думаю, они были бы недалеки от истины. Но все дело в том, что наши создатели – это вы, люди. Ваша вера создала нас. И мы существуем, пока вы верите. И поскольку наши создатели – вы, то мы никак не можем быть лучше вас. Но мы можем расти вместе с вами. То, что Рай и Ад начинают сотрудничать, – в этом есть и ваша заслуга. Мы помогаем вам пройти ваш путь, а вы помогаете нам. Можете считать, что это симбиоз.

– Допустим. Но какова конечная ваша цель? У всего ведь должна быть цель.

– Цель? – Дядя ссутулился. – Цель есть. Наша цель помочь вам стать богами.

– Что?! – От такого заявления Михаил Леонидович даже поперхнулся.

– Да. Чему вы удивляетесь? Ведь у вас же сказано, что Бог создал людей по образу и подобию своему. И он создавал не игрушки, но помощников. А такую власть, какой обладает в вашем понимании Бог, могут получить только люди достойные. Люди с чистой душой. Вы будущие Творцы. А Землю… можете рассматривать ее как испытание для ваших душ. Некоторые, как Павел Константинович, ломаются и начинают пренебрегать своей душой. Они начинают убивать в себе Бога. Настойчиво и целенаправленно. Что ж, это их путь. Люди свободны в своих желаниях и поступках. Постепенно им удастся это, и тогда душа умрет. Рассеется в бесконечности. Это произойдет не сразу. Душа людская очень живуча. Человеку всегда дается несколько шансов. А мы… мы помогаем. В Раю мы показываем душам, чего они могут достигнуть, если будут растить Бога в своей душе. В Аду… думаю, вы сами теперь понимаете функцию Ада. Кто-то должен делать и эту работу. Можете считать чертей чем-то вроде судей вашего мира. Судей, которые выносят приговор и исполняют его.

Михаил Леонидович потрясенно потряс головой.

– Но ведь Эзергиль помогал душе, а не наказывал? Вы же только что говорили, что существует разделение.

– Верно. Но когда представители Ада и Рая должны научиться действовать совместно, то у них по меньшей мере должна быть общая цель. Такой целью может быть либо помощь попавшему в беду человеку, либо наказание явного злодея. Только вот беда в том, что ангелы… как бы вам сказать… они несколько консервативны. И им очень трудно было бы принять действие Альены и Эзергиля, если бы они хотели кому-то причинить вред. А ведь наказание даже настоящего злодея – это все равно вред.

– А как примут в Аду то, что Эзергиль помогал? – поинтересовался Михаил Леонидович.

– Совершенно спокойно. Ад несколько более демократичен в этом отношении. Вы, люди, правильно говорите: демократия в Аду, а на небе царство. По большому счету там всем наплевать, чем занимается Эзергиль на Земле. Главное, чтобы он не нарушал Закон и достиг поставленной цели. Если это удастся, то это оценят.

Михаил Леонидович задумался.

– Никогда б не подумал, – покачал он головой. И тут, словно его только что озарила какая-то мысль, он воскликнул: – Стойте! Это что же получается, я живу уже не одну жизнь на Земле?

– Если быть точным, то это ваша пятая жизнь, – признал дядя. Похоже, его ничуть не удивила смена темы.

– И… и куда попадала моя душа после тех пяти раз? В Ад или Рай?

Дядя нахмурился.

– Зачем вам это знать? Думаете, вам будет легче?

Михаил Леонидович задумался.

– Думаю, нет. А что будет с вами? Я имею в виду, когда люди станут Творцами, а те, которые, как вы говорите, недостойны, рассеются в космосе.

– С нами? Мы уйдем. Наша работа будет закончена. Мы существуем, пока нужны вам, людям. А Творцам мы уже не нужны.

– Просто исчезнете? И все?

– И все, – кивнул дядя. – Я понимаю, к чему вы клоните, но у нас нет души, как у вас, людей. Нас ведь создавал все-таки не Бог. Вы еще не можете наделять создания душой. И для нас смерть – это не переход в другое состояния. Для нас она действительно Смерть. Бесповоротная и окончательная.

– То есть вы смертны?

– Да. Мы живем долго. Гораздо дольше вас, но мы смертны. Более того, нас можно убить.

– Ну да. Я видел, как в… вашего племянника попали из пистолета три раза, а он только головой потряс.

В тебя бы так попали три раза! Посмотрел бы я, как ты бы головой тряс. Нашелся тут умник.

– Да. На Земле мы почти неуязвимы. Но убить нас можно. Кстати говоря, если бы Павел Константинович стрелял в Альену, то он ее убил бы. Понимаете, для ангелов на Земле нет преград и запретов. Но их может убить человек без души. Тот, кого вы зовете бездуховным. Которые старательно убивают в себе Бога. А таких ведь немало. Помните о числе Зверя? Это не шутка.

– То есть Альену могли бы убить? – поинтересовался Михаил Леонидович. Он как-то странно посмотрел на девочку.

– И убили бы, – буркнул я. – Это она закрыла собой Алешу. Я уже потом ее отпихнул. Меня-то этот ваш главарь убить не мог. Он же нам принадлежит.

Михаил Леонидович кивнул, словно я сказал что-то, что подтверждало его мысли.

Дядя испуганно глянул на Альену и покачал головой.

– И эта девочка сомневалась, что мой выбор достойный.

Альена промолчала. Я тоже.

– А тебя кто мог убить? – поинтересовался Михаил Леонидович.

140